Полоцко-Витебская епархия (1861 - 1990)

Историко-статистический очерк города Витебска

А.П. Сапунов

 

Глава 1

Wiadomosc historyi krajowej

najpierwszym powinna bydz celem

nauki kazdego obywatela.

Krasicki w Doswiad.

 

Кем и когда именно основан Витебск, с достоверностью определить невозможно. Нарбут полагает, что Витебск основан в весьма отдаленную эпоху жителями г. Висби (на о. Готланде) . Город Висби служил главным посредником в торговле между древнейшими городами Кривичей – Полоцком и Смоленском – с одной стороны и между Скандинавами, а потом городами Славянобалтийского поморья (Любек, Винета, Волынь и др.), с другой .

Особенно деятельно с древнейших времен занимались торговлею Полочане; они способствовали перевозке товаров от Балтийского моря в Азию: по Двине до Витебска, отсюда волоком до Днепра и по нему до Киева и далее .

«Двина, говорится в летописи, идет на полуночье и внидет в море Варяское… Темьже из Руси может ити… по Двине в Варяги, а из Варяг и до Рима, от Рима же и до племени Хамова… ). «Полочане, говорит Беляев, в свое время хорошо умели пользоваться этою большою дорогою; этому лучшим свидетельством служат Полоцкие колонии по Двине вплоть до Балтийского моря… Витебск, утверждает Беляев, был старейшим Полоцким пригородом» .

Мнение Беляева о том, что Витебск обязан своим основанием Полочанам, кажется, гораздо ближе к истине, чем догадка Нарбута.

Название свое Витебск, полагать надо, получил от р. Витьбы, а последняя получила название от излучин своих: при течении между оврагами, она должна, так сказать, виться .

Там, где нет верных исторических указаний, следует довольствоваться преданием, хотя бы оно и не выдерживало исторической критики.

В Летописи г. Витебска (Вит. Ст. № 168) записано следующее предание об основании Витебска: «Ольга, победив Ятвягов и Печенегов, переправилась через р. Двину и с войском заночевала. Понравилась ей гора, и она основала деревянный замок, назвав его, от р. Витьбы, Витебском; (она же) построила в Верхнем замке каменную церковь св. Михаила, а в Нижнем – Благовещения и, пробыв два года, отправилась в Киев».

Как бы то ни было, Витебск, благодаря своему удобному положению, вскоре уже является довольно значительным городом и, будучи хорошо укреплен, имел судовую пристань, одну из важнейших на Двине .

В летописях в первый раз упоминается о Витебске под 6529 (1021 г.) по следующему поводу: Брячислав, сын первого Полоцкого кн. Изяслава, внук Владимира св. и Рогнеды, хотел смелым подвигом утвердить свою независимость от Киева. В 1021 г. он неожиданно напал и взял Новгород, ограбил жителей и с множеством пленных возвращался в Полоцк; великий князь Ярослав, выступив из Киева, встретил и разбил его на берегах р. Судомы. Брячислав должен был примириться с великим князем, который не только оставил его в покое, но, желая привязать его к себе, увеличил удел его городами Витебском и Усвятом (Вит. Ст. №1). Следовательно, эти города в то время, а, вероятно, и раньше, были в зависимости от в. кн. Киевских .

Хотя Ярослав и уступил Брячиславу Витебск и Усвят, но удержал за собой верховье Двины и Торопу, где после образовалось княжество Торопецкое, примыкавшее к Смоленску. Из-за этих-то верховьев началась впоследствии сильная борьба между князьями Полоцкими и потомками Ярослава. Причина этой упорной борьбы понятна: здесь именно проходил путь из «Варяг в Греки» .

Брячислав умер в 1044 году. Ему последовал знаменитый князь Всеслав, упоминаемый в « Слове о полку Игореве» .

…. «Князь Всеслав народу Суд давал и рядил князьям города; а сам волком Рыскал в ночи. Кидался из Киева к Тьмутаракани И перерыскивал волком дорогу великому Хорсу. В Полоцке стольном ему позвонили к заутрене рано В колокола у Софии святой, а он в Киеве слышал Благовест тот»….

Вот при этом-то чародее – князе, бывшем некоторое время и великим князем Киевским, вся нынешняя Витебская губерния входила в состав Полоцкого княжества.

Со смертью Всеслава кончилось могущество Полоцкого княжества, и самая история князей Полоцкого дома становится с тех пор довольно темной.

Из отрывочных летописных известий видно, что около 1165 г. в Витебске княжил Давид, сын великого князя Ростислава, отдавший прежнему князю Витебскому, Роману, два Смоленских города – Васильев и Красный. Содействуя общему благу земли Русской, этот князь принимал деятельное участие в походе на Половцев, предпринятом соединенными силами нескольких князей. Затем, Давид помог утвердиться в Полоцке кн. Всеславу (Васильковичу). В 1175 году Давид передал Витебск этому князю; когда же, в 1181 году, Всеслав снова сделался Полоцким князем, он отдал Витебск своему брату Брячиславу (Вит. Ст. № 1 и 171).

Таким образом, Витебск, принадлежавший некоторое время князьям Смоленским, снова, в конце XII в., перешел во владение князей Всеславова дома.

В 1195 г. князем в Витебске является зять Давида Смоленского, но кто именно – тот же ли самый Брячислав, или сын его, Василько Брячиславич, упоминаемый в 1180 году, - неизвестно. Известно только вот что: в 1195 году Киевский князь Рюрик Ростиславич, брат Давидов, обещал уступить Витебск Ярославу Олеговичу и отправил в Смоленск посла объявить об этой уступке брату своему Давиду; но Ярослав, не дождавшись окончания переговоров о Витебске, послал племянника своего, Олега Святославича, захватить этот город, в котором, как было сказано, княжил зять Давида Смоленского. Последний, ничего еще не зная о сделке Рюрика с Ярославом и слыша, что отряд Олеговичей, не дошедши до Витебска, стал опустошать Смоленскую область, выслал против него войско, под начальством племянника своего Мстислава Романовича. Мстислав ударил на Олега и погнал его прочь. Но в то самое время, как Мстислав получил успех на одной стороне, его постигла неудача с другой: Смоленский тысяцкий Михалко потерпел поражение от Полочан, бывших в союзе с Черниговским князем. Мстислав, возвращаясь с преследования побежденного Олега, повстречал их, и, думая, что это свои, спокойно въехал в их ряды, и был взят ими в плен (Вит. Ст. № 1).

Впрочем, это дело довольно темно по недостатку обстоятельных известий о Полоцких отношениях; неизвестны также и побуждения, по которым Рюрик хотел отнять у братнего зятя Витебск и отдать его Олеговичам. По поводу этого обстоятельства в некоторых летописях упоминается еще какой-то Василько с Черниговцами, поразивший Мстислава.

С конца XII в. начинают исчезать с лица истории потомки Рогнеды, прозванной Гориславою. Их владения мало помалу завоевываются Литовцами и из всех уделов Полоцкого княжества только один удел – Витебский еще долго, до Ольгерда (1320 г.), сохранял как-то свою независимость, но независимость, имевшую лишь тень самобытности.

Витебск, как удел слабый, заключавшийся, приблизительно, в нынешних Витебском, Городокском и отчасти Велижском уездах, - зависел от более сильных князей то Киевских, то Черниговскихъ, то Смоленских .

В начале XIII в. Витебск опять является в зависимости от князей Смоленских, что видно из известного договора Смоленского князя Мстислава Давидовича с Ригою. Договор этот, заключенный в 1229 году, имел для Витебска Полоцка то же значение, что и для Смоленска: «Та же правда, говорится в этом договоре, буди Руси в Ризе и на Готьском березе, и Немчичю в Смоленьской волости и в Полотьской и в Витебьской» (Вит. Ст. № 3).

Полоцкие и Витебские князья, как можно догадываться, признавали только верховную власть князя Смоленского, но во внутреннем управлении своими уделами были почти независимы.

В начале XIII в. (ок. 1226 г.) Литва образовалась в довольно обширную державу, благодаря деятельности Рингольта Альгимунтовича .

О первых столкновениях Полоцких князей с Литовцами упоминается также и в Слове о Полку Игореве :

…. «Двина болотом течет к Полочаном

Грозным, под кликом поганых. (т.е. Литовцев).

Один Изяслав Василькович

В шлемы Литовские острым мечом позвонил и,

затьмивши

Славу деда Всеслава, прикрытый стальными щитами,

Пал на кровавой траве под ударами сабель Литовских;

Слег на кровать и сказал: «князь, дружину твою удалую

Крыльями птицы одели, а звери кровь полизали!»

Ни Брячислава с ним не было, ни Всеволода: один он

Выронил пышно-жемчужную душу из храброго тела

Сквозь золотое свое ожерелье. Поникло веселье;

Смолкли печальные песни»…..

В 1235 г. Рингольт владел не только всеми Кривскими землями по левую сторону Двины, но и самим Полоцком, который уже раз, при Мингайле, в 1190 г., был в руках Литовцев. Два сына Рингольта, Ердзвил и Миндовг, были достойными помощниками отца. Ердзвил, прозванный игумисом, т.е. завоевателем, завоевал Полоцк, Витебск, Оршу и Смоленск .

По смерти Рингольта (1240) и Ердзвила (1242), Миндовг соединил под своею властью все отцовские владения; племянники его, сыновья Ердзвила, получили лишь небольшие уделы; один из них, Викунт, снова завоевал Витебск , а другой, Товтивил, сделался князем Полоцким.

Товтивил вошел в дружественные сношения с Александром Невским, принял православие и женился на родной сестре супруги благоверного князя, дочери какого-то князя Брячислава, проживавшего в Витебске и титуловавшегося Полоцким.

Сын Александра гостил не раз в Витебске, у своей овдовевшей бабушки, супруги Брячислава. В 1245 г. и сам Невский посетил Витебск, откуда взял своего сына. В это же время он имел блистательное дело с Литовцами под Усвятом: разбил их и взял в плен многих Литовских князей (Вит. Ст. № 1).

По смерти Миндовга, в 1263 году, владетелем Полоцка и Витебска является Литовский князь Гердень.

Сохранилась любопытная грамота этого князя о заключении им, в качестве кн. Полоцкого и Витебского, мирного договора с Ливонским геррмейстером (Конрадом фон-Мандерном); обе стороны отказались от известных областей и установили разные торговые отношения. Договор этот заключен в Риге, 22 Декабря 1264 года (Вит. Ст. № 4).

Эта грамота показывает, что Витебск и Полоцк вели в это время обширную торговлю, что видно также и из договора Мстислава Давидовича, 1229 г. «Немечькому гостю, говорится в грамоте Герденя, в Полочькую волно ехати и торговати, купити и продати; тако же Полочаном и Видиблянину волно гостити в Ригу и на Готьскы берег».

Личность князя Герденя мало известна. Воскресенская летопись называет его сыном Давила и приписывает ему убийство Миндовга. Известно также его столкновение с родственником Миндовга, Довмонтом, князем Псковским: Довмонт разорил область Герденя, пленил его жену (свою тетку Евпраксию), двух сыновей, и на берегах Двины одержал решительную над ним победу; множество Литовцев утонуло в Двине, и сам Гердень едва ушел. Сын Герденя, Андрей, был впоследствии архиепископом Тверским .

Гердень не долго был князем Полоцким и Витебским. До нас дошла грамота Полоцкого князя Изяслава Ливонскому геррмейстеру и Рижанам о свободной торговле и продолжении мирных сношений: «Полотеск, Видьбеск одно есть, говорится в этой грамоте, а воли есми Божии и в Молшелгове, а Изяслав со мною одно» (Вит. Ст. № 5). Молшелгове – очевидно Войшелг, сын Миндовга, но определить личности двух, названных в акте, Изяславов пока еще невозможно. Можно предположить, что первый из них – кн. Полоцкий – тот самый, о котором упоминается в Новгородской I Летописи под 6771 (1263 г.), а второй – князь Витебский, и что оба они признавали Войшелга верховным владетелем. В Новгородской I Летописи под 6771 г. говорится «об убиении добра князя Полотьского Товтивила» убийцами Миндовга, и при этом прибавлено, что «тогда Литва посадила свой князь в Полотьск». Вот этот-то князь, весьма вероятно, и есть Изяслав. Событие это можно относить к 1264 или следующему году, следовательно, и грамота Изяслава писана около этого же года.

Около 1281-97 г. Витебск снова является под верховной властью князей Смоленских, что видно из грамоты Рижского архиепископа к великому князю Федору Ростиславичу Смоленскому, в которой он обвиняет жителей Витебска в несправедливой жалобе на Рижан (Вит. Ст. № 6).

Около этого же времени Витебским удельным князем был Михаил Константинович, которому Рижский магистрат жаловался на неоднократные обиды и притеснения (Вит. Ст. № 7).

Последним, более или менее самостоятельным, удельным князем Витебским был Ярослав Васильевич, сын Василия Андреевича, сына Андрея Ярославича и Настасьи Даниловны, дочери короля Галицкого Даниила (Вит. Ст. № 171). В 1318 г. Ярослав Васильевич выдал свою единственную дочь, Марию, за Литовского князя Ольгерда Гедиминовича . Ольгерд вместе с своей супругою, до самой смерти Ярослава, жил в Усвяте, принадлежавшем к Витебскому княжеству .

По смерти Ярослава, последовавшей в 1320 г., Витебское княжество наследовала дочь его, и, таким образом, оно, после более чем 300-летнего управления, почти исключительно, князьями Русскими, присоединилось к Литве. Вместе с Витебском отошел к Литве и Могилев, бывший в это время в зависимости от князей Витебских .

Границы Витебского княжества при Ярославе Васильевиче, по словам Стрыйковского, простирались от р. Березины до Угры (прит. Оки) .

Летопись так характеризует нового властителя Витебска: «во всей бо братии своей Ольгерд превзыде властию и саном, понеже меду и вина, и пива, и кваса кислого не пияше, велико воздержание имеяше, и от того великоумство приобрете и крепку думу, и мног промысл притяжав, и таковым коварством многи страны и земли повоева – и удержа себе власть велику; сице же ни един от братий его прослы, ни отец его, ни дед его» .

В 1338 г. был заключен мир между Орденом и Рижским магистратом с одной стороны и королем (de konigh) Литовским и его боярами, епископом Полоцким, великим князем и городом Полоцкими, равно так великим князем (конечно, Ольгердом) и городом Витебскими с другой стороны – на десять лет, с определением мирной полосы и взаимной безопасности в торговых делах .

Следовательно, торговые сношения Полочан и Витеблян находились в это время в довольно цветущем положении, и неудивительно: благодаря деятельности Ольгерда, здешний край был спасен от Татарского ига .

В качестве удельного князя Витебского, Ольгерд ознаменовал свою деятельность помощью, впрочем довольно сомнительною, Псковитянам против Немцев. В 1342 г. Псковитяне воевали с Ливонскими рыцарями. Слыша о сильных вооружениях Ордена, Псковитяне отправили в Витебск послов, которые сказали Ольгерду: «Братья наши Новгородцы нас повергли, не помогают нам; помози нам, господине, в се время». Ольгерд с Кейстутом, с полками Витебскими и Литовскими, прибыл в Псков. Воевода Ольгерда, князь Юрий Витовтович, отправился на границу «добывать языка» и наткнулся на сильную рать Немецкую, которая шла к Изборску. Потерявши 60 человек своей дружины, Юрий прибежал в Изборск, а на другой день явились под этим городом и Немцы. Тяжко было в ту пору Изборску. Жители его послали гонца в Псков; но Ольгерд и Кейстут отказались идти против Немецкой силы. Пять дней стояли Немцы под Изборском, а потом отступили. Псковитяне, хотя и не могли быть особенно довольными Ольгердом, тем не менее предложили ему власть над собою; Ольгерд передал ее своему сыну Андрею, а сам возвратился в Витебск (Вит. Ст. № 1).

Заняв в 1345 г. великокняжеский престол, Ольгерд отдал Витебское княжество сыну своему Андрею, бывшему сверх этого, как уже сказано, и князем Псковским.

Со времени Ольгерда Витебск начитает играть довольно видную роль во время борьбы великих князей Русских с великими князьями Литовскими. Уже Ольгерд предпринимал несколько походов против великого князя Дмитрия Донского, который требовал возвращения Витебска и Полоцка, как исконных Русских владений .

Ольгерд, всю жизнь свою воевавший с Немецким орденом , Поляками и Русскими, умер не только христианином, но и схимником, по убеждению его второй супруги, Иульянии, дочери князя Тверского, приняв в крещении имя Александра, а в монашестве Алексия .

Ольгерд умер в 1377 году, оставив двенадцать сыновей . Еще при жизни своей он отдал Полоцк Андрею-Вингольту, сыну от первого его брака с Марией Ярославной, княжной Витебской; Витебск же получил тогда Ягайло (в православии Яков, в католичестве Владислав), рожденный от второго брака Ольгерда с Иульянией.

По влиянию последней, Ягайло назначен был преемником Ольгерда; Андрей, князь Полоцкий, как старший из сыновей Ольгерда, считая себя обиженным, не признал прав Ягайлы на великокняжеский престол и открыто восстал против него. Ягайло, сделавшись великим князем благодаря содействию своего дяди Кейстута, отнял у Андрея Полоцк. Андрей бежал в Псков, а оттуда в Москву к великому князю Дмитрию. После бегства Андрея Ольгердовича, Полоцкое княжество отдано было сыну Кейстута, Андрею Горбатому. Но Ягайло, заключив в 1380 году секретно с Орденом перемирие, из-под которого изъял удел Кейстута и сыновей его, отдал Полоцк своему родному брату Скиргайле. Полочане, однако ж, не только не приняли его, но даже, посадив на старую клячу, с позором выпроводили из города, взяв с него клятву никогда уже более к ним не возвращаться. Раздраженный этим Ягайло послал против Полочан сильное войско, к которому присоединились и Меченосцы, под начальством Конрада Розенштейна, в 1382 году. Несмотря на все усилия неприятеля и шестнадцатинедельную осаду, мужественный Андрей Кейстутьевич отстоял Полоцк.

Полоцкие происшествия убедили Кейстута в том, что Ягайло, дружный с Меченосцами более нежели он мог предполагать, питает на счет его недружелюбные замыслы. Для собственной безопасности Кейстут решился предупредить Ягайлу: внезапно явился с войском перед Вильною, овладел городом, взял в плен Ягайлу со всем его семейством и провозгласил себя вел. князем. Кейстут, однако, поступил с Ягайлом весьма великодушно: отдал ему «отчину его, Видбеск и Крево, и вся места, што отец его держал». Ягайла вместе с матерью отправился в Витебск (Вит. Ст. № 2).

Ягайла, впрочем, не долго оставался в Витебске; скоро он нашел способ заманить престарелого дядю в сети, и Кейстут вероломно умерщвлен в темнице, в 1382 году .

Между тем Андрей Ольгердович, принимавший участие, как союзник великого князя Дмитрия, в Куликовской битве, вторично объявил себя против Ягайла, уже возвратившего себе великокняжеский престол, принявшего католицизм и торжествовавшего свадьбу свою с польской королевной Ядвигой, в 1386 г., в Кракове. Андрей обратился за помощью к Ордену. Он поднимал также весь нынешний Белорусский край и Русь Литовскую против Ягайлы, как отступника от православия, не имеющего более права владеть православными областями.

Магистр Ливонский, Цолнер, зимой 1386 г., вторгся в Полоцкое княжество. Поход, однако был не совсем удачен. Раздраженные неудачей рыцари, опустошив несколько волостей, ушли из пределов Полоцких и Витебских. Их союзник, Смоленский князь Святослав Иванович, в том же 1386 г., пошел сперва к Витебску, а после к Орше и Мстиславлю. Святослав во время этого похода неистовствовал «как свирепый зверь». (Вит. Ст. № 2).

Слыша об этом, новый король Польский послал против него Скиргайлу и Витовта, сына Кейстута. Вскоре (1387 г.) и сам Ягайла предпринял путешествие в подвластную ему Русь Литовскую, посетил Витебск и Полоцк, причем последний город снова отдал Скиргайле, а затем сделал его великим князем Литовским.

Что касается Витебска, то в нем вскоре произошли довольно важные события.

В 1393 г. скончалась в Витебске в. кн. Иулияния , пожизненная владелица Витебского княжества. Еще при жизни своей она уступила Витебский удел меньшему своему сыну Свидригайле. Ягайло, между тем, почему-то не хотел оставить за Свидригайлом этого княжества, но, причислив его, к коронным имуществам, послал туда наместником любимца своего ловчего Федора Весну . Обиженный Свидригайло удалился за помощью к рыцарям; от них пробравшись потом с небольшим войском чрез леса, внезапно явился пред Витебском и овладел им. Наместника Весну он приказал сбросить с высокой замковой стены: несчастный, при своем падении, сломил себе шею и утонул в Двине. Ягайло, узнав об этом, поручил Витовту Кейстутовичу наказать непокорного брата. Витовт, соединив свои войска с полками Скиргайлы, немедленно выступил в поход против Свидригайлы. Сперва подступили они к Друцку. Тамошние князья не только приняли их дружелюбно, но и дали им вспомогательный отряд. От Друцка пошли к Орше, жители которой, державшие сторону Свидригайлы, упорно защищались два дня, а на третий сдались. Наконец союзники явились под Витебском. Так как осада этого города предвещала много трудностей, то князья пригласили к себе в помощь Смоленского князя Юрия Святославича. Свидригайло защищался упорно; наконец Витовт овладел Нижним замком; потом сильным действием из орудий, поставленных у Благовещенской церкви, сделаны проломы в стенах и башнях Верхнего замка. Союзники готовились уже к общему приступу, как внезапно жители Витебска, устрашенные и сильной ратью и страхом казни за сопротивление, сдали свой город . Свидригайло сам явился к осаждающим с покорностью и, кажется, был прощен Ягайлом, потому что вскоре он является владельцем Крева. Спустя 3 года, в 1396 г., Свидригайло, пробравшись с отрядом Ливонских рыцарей через Псковские земли, снова, хотя и на короткое время, овладел Витебском, с жителями которого успел предварительно условиться; из прочих же городов выслал королевских наместников; словом, возмутил все Витебское княжество. Он допустил, однако ж, при этом одну неосторожность, погубившую его дело: разделил свое войско на мелкие отряды, которыми занимал почти каждый город и каждое местечко. Витовт поспешил с войском к Витебску и обложил его; после тридцатидневной осады взял штурмом Нижний замок и принудил тем войско и жителей перебраться в Верхний; но от этого скопилось там так много народу, что воины хотели выпроводить граждан из замка. Открылось замешательство между осажденными, и ворота замка растворились пред осаждающими.

Витовт явил себя, по тогдашнему времени, довольно умеренным: казнив немногих, простил прочих, но самого Свидригайлу на этот раз в оковах отправил к Ягайле . Примеру Витебска последовали и прочие города этого княжества.

В 1430 г. умер Витовт, державший в своей верховной власти всю Литву и всю Белоруссию. По единодушному желанию народа, король Ягайло отдал великокняжеский престол Литовский Свидригайле. Этот князь, явно отдававший предпочтение православному вероисповеданию , преданный русским интересам, был не по душе Полякам; они уговорили короля отдать престол Литовский Сигизмунду Кейстутовичу, сторону которого вскоре приняла вся католическая Литва. Составился обширный заговор, и Сигизмунд, 17 Сентября 1432 г., предводительствуя заговорщиками, ночью вошел в Ошмяны, напал на замок, из которого Свидригайло едва успел спастись в Полоцк. Отсюда он обратился за помощью к прежним своим союзникам, Ливонским рыцарям, и с их войском расположился под Динабургом. Между тем Полоцк и Витебск не присягнули Сигизмунду, но вместе со Смоленском держали сторону Свидригайлы . С многочисленным войском, простиравшимся до 40.000 человек, Свидригайло двинулся к Ошмянам. 8 Декабря 1432 г. произошла кровопролитная битва, в которой Свидригайло был разбит наголову Михаилом Сигизмундовичем. Потеряв 10.000 убитыми и 4000 пленными, Свидригайло едва спасся в Полоцке .

В Полоцке он, конечно, не оставался в бездействии. Собрав своих приверженцев, он в 1433 году направился к Витебску. Жители этого города, сочувственно относившиеся к нему, отворили ворота и приняли его как своего князя. Свидригайло выместил свои неудачи над сторонниками Сигизмунда: князя Михаила Ольшанского он велел завязать в мешок и бросить в прорубь на Двине, а князя Симона Ольшанского велел сбросить с Замковой горы в Двину .

Как ни жесток был этот поступок, совершенный Свидригайлом в Витебске, но он не мог поколебать искренней к нему расположенности Витеблян и Полочан, как не мог поколебать ее и другой поступок, о котором в летописи говорится так: «Князь Литовский Свидригайло поима митрополита Герасима в городе Смоленске, и окова твердо железы, и спровади в Видбеск, и держав на крепости 4 месяци, сожже огнем Июля 26 за толику вину, что перевет на него держал к князю Жидимонту». Герасим был сожжен на большом камне, лежавшем над самым берегом Двины, у подошвы Замковой горы; камень этот назывался жидовским .

Это произошло в 1435 году. В этом же году Свидригайло, собрав большое войско, решился еще раз попытать счастье в борьбе с Сигизмундом и двинулся из-под Витебска, около 15 Августа. Под Вилькомиром Свидригайло был опять окончательно разбит; число убитых с обеих сторон простиралось до 50.000; несколько князей Литовских и Русских и магистр Ливонский пали на поле битвы. Сам Свидригайло бежал в Полоцк. Княжество Витебское покорилось Сигизмунду и заплатило значительную контрибуцию; только замки Полоцк и Витебск остались верными Свидригайле. Через 3 недели Михаил Сигизмундович явился под Витебск, но несмотря на шестинедельную осаду, не мог взять его .

Под Вилькомиром решилась судьба Свидригайлы, и решилась невозвратно, хотя и боролся он с нею еще некоторое время. В 1437 году Полоцк и Витебск, после упорной защиты, наконец сдались, и таким образом Свидригайло потерял последнюю опору . Последнее время провел он спокойно, пользуясь уважением и вниманием своих племянников.

Этот, во всяком случае, замечательный князь, на личность и деятельность которого существуют совершенно противоположные взгляды , удрученный летами и судьбою, скончался в Лучком замке, в 1452 г., на 96 году от рождения.

В 1440 году великий князь Литовский Сигизмунд был убит. На Литовский престол возведен Казимир, младший сын Ягайлы. Молодой князь с любовью стал изучать свою родину, Русский и Литовский языки , с которыми, без сомнения, знаком был и прежде. Казимир, при самом вступлении на Литовский престол, клялся не уничтожать, не уменьшать ни в чем Литовского княжества, ни в должностях, ни в людях, ни в землях, а поддерживать их достоинство и возвратить Литве, если Бог поможет, все когда-либо у нее отнятое.

В виду такого заявления, Полоцк и Витебск должны были окончательно слить свою судьбу с судьбою Литовского княжества; при всем том они, может быть и помимо своей воли, вскоре по вступлении на престол Казимира, отложились от него, по следующему поводу: Казимир, вступив на престол, выпустил на свободу Юрия Лугвениевича (внука Ольгерда), которого Сигизмунд посадил в темницу. Вместе с тем возвращен был Юрию и его Мстиславский удел; но этот князь вскоре заплатил Казимиру неблагодарностью, вмешавшись в дела Смоленского княжества; мало того: он возмутил против него Полоцкое и Витебское княжества и присоединил их к своему уделу, однако ж, ненадолго: в 1441 г., осенью, Казимир двинулся с войском к Смоленску; Юрий тайно бежал с семейством в Москву; Смоленск, Полоцк и Витебск покорились и присягнули Казимиру .

С тех пор началась для Полоцкого и Витебского княжеств как бы новая эпоха их существования: они надолго освободились от тех воинских смут и треволнений, кои обуревали их во все почти предыдущее время; они перестали быть театром постоянных битв, походов, так неблагоприятно отражавшихся на благосостоянии целого края. Место всего этого заняла плодотворная деятельность, направленная к улучшению их гражданского благоустройства. При Казимире обращено надлежащее внимание на упрочение внутреннего благосостояния недавно подчинившихся ему городов, между прочим, Полоцка и Витебска.

Памятниками такой заботливости служат Уставные грамоты, данные Казимиром жителям Полоцка и Витебска. «Привилей», данный Витебску, до нас не дошел: его украли «злодеи з великого Новагорода», но главное его содержание видно из подтвердительной грамоты сына Казимира, Александра, 1503 года. Вот какие права и привилегии даны были Витеблянам этой грамотой: Великий князь обязался не вступаться в дома церковные, ни в дом Божий Пресвятой Богородицы (Успения), ни в дом св. Духа, ни в дом Благовещения, ни в иные церкви; не вступаться в купли, совершенные законным образом; жен силой замуж не выдавать; в духовные завещания не вступаться; на подводы коней у городских людей и у сельских путников (путный – походный, дорожный) не брать; холопу и рабе не верить, а по обидам давать удовлетворение; судов предков своих, в. кн. Литовских, не посуживать; без исследования дела Витеблянина не казнить, а предварительно сделать дознание; своих судных приговоров не переменять; казнить только за действительную вину; челобитье у Витеблян принимать, не сажая их в железа и не подвергая их никакой муке; отчин у них не отнимать; в села купленные и поля не вступаться; заочному обвинению не верить; кто станет на них доносить, того имя объявить; в заставу нигде Витеблян не сажать (не брать под арест); на войну быть вместе Витеблянам готовыми, сообща с великим князем; по волости Витебской воеводе великокняжескому не ездить, а поедет он на охоту, то его по станам не дарить; у кого из Витеблян произойдет кража, а найдут покраденное лицом, тогда все украденное возвратить Витеблянину, а чего из украденного будет не доставать, не отыщется, то истцу доправить с татиного дома, женой и детьми вора заплатить за покраденное, а с самим вором в. кн. властен поступить по своей воле; буде же у вора не окажется чем заплатить за покраденное им, то его выдать головой истцу, а он может поступить с ним как захочет; сябров (товарищ, согражданин) городских в пригон великокняжеский не гнать, ни в подводы, ни на охоту; в весы Витебские и меры (локоть), в. князю не вступаться, а если кто из Витеблян провинится на весах или на локте, того казнить самим Витеблянам по своему праву, а в. кн. в то не вступаться; у кого из Витеблян забракуют (загудят) воск в Риге или в другом каком месте, и приедет он в Витебск, то Витеблянам самим казнить виноватого, а в. князю не вступаться; равным образом и Витеблянам не присваивать себе великокняжеских рек и озер, а кто провинится в этом, тот будет подлежать наказанию; великому кн. Витеблян не дарить никому; они освобождаются от пошлин (мыта) по всей отчине великокняжеской – по всем владениям Литовским, на вечные времена; вел. кн. жалует Витеблянам под усадьбы и на выгон Койтин вор (въор – пашня, взоранное поле), Михайловский вор и Заручевский вор. Затем определялись размеры разных сборов, и между прочим, в случае драки Витеблян между собою, если они примирятся при участии децкого (т.е. княжеского посланца), то обязаны давать замирщины (мировой пошлины) куницу с шерстью. Великий князь обязался также давать Витеблянам воеводу по старине, по их воле: который воевода будет им не люб, и обвинят они его пред великим князем, последний дает им другого воеводу по их воле; в первый день приезда своего в Витебск воевода целует крест Витеблянам, что без суда не будет казнить их ни за что по наговорам; Витебляне могут жить в Витебске добровольно всяк по старому, пока кто захочет здесь жить, а кто, вследствие каких-либо насилий, не захочет, и станет ему нелюбо в Витебске, того силою не удерживать: путь ему чист, куда хочет, без всяких препятствий (зачепки); впрочем поедет он в великокняжескую отчину, в Литву, не тайно, но ударивши челом св. Благовещенью и объявивши воеводе и своим братьям, мужам Витеблянам; а во всем имуществе своем он властен: отходя прочь, может его или продать, или кому-либо отказать – в. князю в то не вступаться; если Витеблянин, приехавши в Литву к великому князю, пожалуется на Витеблянина, то великий князь без истца не шлет децкого (княжеский посланец с какой-либо грамотой) из Литвы на обвиненного, хотя бы дело шло о смертоубийстве, но дает жалобщику лист к воеводе Витебскому, который судит по крестному целованию, рассмотревши дело с князьями, боярами и мещанами, а осудивши – казнит в Витебске, по тамошнему праву; великий князь не отнимает у князей, бояр, слуг и мещан Витебских имущества, выслуженного ими у прежних великих кн. Литовских; местичей Витебских из города не выводить вон; кто из Литовцев или Поляков был крещен в Витебске в Русскую (православную) веру и оставил потомков, тех не трогать, права их христианства ни в чем не нарушать (Вит. Ст. № 16).

Эта грамота дана Казимиром, приблизительно, в 1444 году .

Внимательный к нуждам своих новых подданных, Казимир сам лично несколько раз посещал их край. Так, в Витебске он был в 1451 и 1469 г . В память спасения супруги своей от утопления, 20 Июля, в день пророка Илии, он велел построить в Белоруссии несколько православных церквей, между прочим в Витебске и Бешенковичах, и подарил этим церквам во владение перевозы .

Долговременное правление Казимира было, таким образом, замечательным временем в истории Витебска и вообще Белорусского края. Казалось, с его времени воцарился давно желанный долгий мир, но то был лишь как бы непродолжительный отдых истощенного военными смутами края пред ожидавшей его новой кровопролитной борьбой.

Россия, низвергнув иго Монголов, поуправившись и с внутренними смутами, начала мало помалу укрепляться, и уже в царствование Иоанна III является могущественной державой. Почувствовав себя сильными, в. кн. Московские начинают помышлять о возврате того, что отошло и было отнято в дни слабости России. Первым неизбежным следствием этого было столкновение с Литвой, возвысившейся во дни внутреннего неустройства в России и расширившейся на счет природных ее владений.

Уже Дмитрий Донской хотел отнять у Литвы Витебск, Полоцк и Киев, но Ольгерд силой заставил его отказаться от своих требований. Теперь, с Иоанна III, начинается достопамятная война, война, продолжавшаяся, с небольшими промежутками, более 150 лет, в продолжение которых Литва и Русь боролись на жизнь и смерть за Белоруссию и другие области. Война эта обратила в печальную пустыню большую часть Белорусского края.

В Мае 1492 года в. кн. Иоанн III отправил в Краков Беклимишева, с требованием возвратить некоторые исконные Русские города. Беклемишев застал короля уже на смертном одре. По смерти Казимира, последовавшей 25 Июня того же года, Литовцы избрали великого князя Александра, младшего сына Казимирова, и взяли с него клятву в сохранении целости и независимости Литовского княжества. Иоанн воспользовался отделением Литвы, и неприязненные действия открылись . Но Александр, желая мира, послал в Москву послов. В 1494 г. был заключен мир, по которому, в числе других городов, уступлен был России и Мстиславль. Наконец, помышляя об упрочении мира с Россией, Александр задумал сочетаться браком с дочерью Иоанна, Еленой. Сватовство состоялось. В Январе 1495 г. прибыли в Москву за невестой Литовские послы. Отпуская в путь свою дочь, Иоанн наказал ей, чтобы она во всех городах, чрез которые будет проезжать, была в соборных церквах и служила молебны; относительно же Витебска предостерег еще, что там городской мост худ, и если можно будет ей проехать к соборной церкви, то чтобы она поехала, а нельзя, то и не ездила бы. Не доезжая двух верст до Витебска, Елена Иоанновна встречена была наместником Витебским, князем Михаилом Ивановичем Ижеславским, и всеми жителями Витебска, желавшими изъявить свою любовь единоверной и единоплеменной им православной княжне. Танкану ее (экипаж) провожали пешком до самого города дети боярские; у церкви Михаила Архангела ее встретил архимандрит со всем духовенством. Приняв благословение, княжна, вследствие, вероятно, усталости, не пошла в церковь, а отправилась в отведенные ей палаты. На следующее утро, после обедни и молебна в церкви св. Михаила, Елена Иоаннова отправилась в путь далее, по дороге в Полоцк. Князь Михаил Иванович и все жители Витебска провожали ее за город .

Зимою того же 1495 г. Александр со своей супругой посетил Витебск .

Родственные связи государей не даровали, однако, мира их державам. Вскоре возникли взаимные неудовольствия между тестем и зятем. Александр, предвидя разрыв, велел привести в оборонительное положение Полоцкий и Витебский замки. Действительно, скоро начались и военные действия: Русские войска, под предводительством Дмитрия Иоанновича, вторглись в пределы нынешней Витебской губернии; выжгли предместье Витебска и сожгли или опустошили все деревни, лежавшие между Полоцком и Витебском. Это было в 1502 году .

Желая расположить в свою пользу жителей Витебска, как важного пограничного пункта, Александр, в 1503 г., подтвердил грамоту Казимира и все прежние права и привилегии (Вит. Ст. № 16).

Александр всячески старался покончить разорительную войну. Наконец было заключено перемирие на шесть лет, от 25 Марта 1503 г. до 25 Марта 1509 года. При заключении перемирия Иоанн сказал следующие достопамятные слова : «Отчина королевская весть земля Польская и литовская, а Русская наша; что мы с Божией помощью у него взяли, того не отдадим». Впрочем, только из особенного уважения к зятю, Иоанн возвратил Литве несколько волостей; некоторые из них находились в пределах нынешней Витебской губернии.

До истечения срока перемирия скончались оба, и великий князь Иоанн и зять его Александр. Первому наследовал сын его, Василий Иоаннович, а второму брат Сигизмунд. Василий III во всем следовал отцовской политике, не оставлял мысли о присоединении к России Литовско-Русских городов .

Витебск, стоявший близ Русской границы, был неоднократно осаждаем; замка, однако, Русские взять были не в состоянии, но за то всякий раз выжигали предместье города и опустошали его окрестности.

Так, например, в 1516 г. Россияне напали на Витебск, окрестности и самый город (miasto) были обращены в пепел, самый замок был в большой опасности, так как чувствовался недостаток в пушках и съестных припасах. Русские, однако, после долговременной осады, отступили .

В 1519 г. Московские воеводы, Василий Годунов, князь Елецкий и Засекин, с сильной татарской конницей приступали к Полоцку и Витебску, выжгли предместья, взяли внешние укрепления, убили множество людей .

В 1534 г., в царствование Иоанна Грозного, князь Борис Горбатый опустошил все окрестности Витебска, но город уцелел .

Два года спустя, в 1536 году, князья Горенский и Барбашев выжгли посады Витебска, взяли множество пленников и всякой добычи .

В 1561 году пал знаменитый Орден Меченосцев. Магистр Кетлер, прибыв в Вильну, признал Сигизмунда-Августа (сына Сигизмунда I) государем Ливонии; Кетлер сделался наследственным герцогом Курляндии, вассалом Польши .

Иоанн Грозный, заявлявший на Ливонию свои права, конечно, не мог перенести спокойно такого исхода. Война открылась в 1562 г., и первые удары обрушились на несчастный Витебск: в том же 1562 году Курбский выжег предместья Витебска .

В начале Июля 1564 г. князь Токмаков из Невеля направился к Озерищу и осадил эту крепость, славившуюся в то время своими укреплениями. Узнав, что 12 т. Литовцев идут из Витебска спасти осаждаемых, этот воевода, отправив снаряды и пехоту в Невель, с одной конницей, встретил неприятеля и разбил его передовую дружину; но когда подошло главное войско Литовское, он должен был отступить. По словам же Стрыйковского, Витебский воевода Станислав Пац собрал и послал 2 т. воинов, которые разбили 13 т. Русских под Озерищем, убили 5 т. человек, забрали все снаряды, а сам Токмаков (Totkmak) едва убежал. Впрочем, Токмаков в том же году опять осадил Озерище и взял его .

Война продолжалась, но наконец показалась тягостною для обеих сторон. Начались переговоры о мире. Военные действия приостановились; однако же мирные переговоры не помешали Иоанну тихо и мирно продолжать наступательные меры, обнаружившие его планы на дальнейшие завоевания в Литве. Так, при озере Усвяте и при устье Улы, впадающей в Двину, устроены крепости .

Узнав об этом, Витебский воевода Станислав Пац, в Январе 1568 г., послал под начальством Бирули, войско, которое грабило пограничные замки – Усвят и Велиж; 16 Января захватили под Велижем кн. Петра Головина и доставили его в Витебск .

27 Сентября 1568 г. Шереметьев, Бутурлин и Сабуров, предводительствуя сильными отрядами, при которых находилось и 6 тысяч Татар, осадили Витебск; жители, узнав о жестокостях Татар, скрылись в замке. Туда бросили огонь, от которого загорелся город; но воевода Пац сделал вылазку и, отбив осаждающих, погасил огонь. Чрез три дня воеводы отступили .

В 1576 г. на Польский престол избран Стефан Баторий. Начиная войну с Иоанном, Баторий издал манифест к народу Русскому; объявил что извлекает меч на царя Московского, а не на мирных жителей, коих будет щадить, миловать во всяком случае. Сказал и сделал: никогда война не бывала для земледельцев и граждан тише, человеколюбивее .

В начале Августа 1579 года Баторий осадил Полоцк, а 29 Августа взял этот «ключ Ливонии и самой Литвы». С этого времени Полоцк, бывший 16 лет в руках Русских, вновь сделался собственностью Литвы, до царствования Екатерины II .

За разные заслуги, оказанные жителями Витебска во время минувших войн, преемником Стефана Батория, Сигизмундом III, 17 Марта 1597 г. жителям этого города было даровано Магдебургское вправо. В королевской грамоте по этому случаю, между прочим, сказано: «Объявляем этим листом нашим всем вообще и каждому особо, ныне живущим и потомству их, кому только знать то следует, что славутные (т.е. выборные) мещане, конные посельские и все посольство города нашего Витебска, пользуясь с давних времен большими вольностями, предоставленными им от предков наших, королей их милости Польских и в. кн. Литовских, и не имея только Магдебургского права, а состоя под ведением тамошнего нашего замка, не могли привести наш город к окончательному устройству и расширению; почему все вместе били нам, государю, челом, чтобы мы, для лучшего расширения этого пограничного города и умножения в нем порядка, по примеру предков наших, освободив жителей Витебска от всякой подчиненности урядам замковому и земскому, даровали бы им Магдебургское вправо и укрепили эту милость своей королевской грамотой. Вслед за тем, их милость господа советники и урядники обоего народа нашего, на настоящем вольном сейме при нас бывшие, а также и господин Витебский воевода, вельможный Николай Сапега, письменно свидетельствуя о верноподданнических чувствах Витеблян и их заслугах во время минувших войн с великим князем Московским, склоняли нас на милостивый прием просьбы жителей этого города, уверяя, что если мы, по милости нашей, дадим им просимое право, то они, улучшив быт свой, с приобретением средств и увеличением числа жителей, украсят и укрепят наш пограничный город так, что он будет в состоянии противиться всякому неприятельскому нападению. А потому, мы, государь, ведая то, что если достоинство монархов и князей увеличивается победами, то тем более водворением справедливых законов, клонящихся к умножению народных прав (ибо справедливые законы, служа всему основой, и малые города превращают в большие и славные, к полной выгоде для народа; а где нет коренных уставов, и жители не имеют надлежащего письменного права, там широк простор для беспорядка и много места для всепожирающего зла и разорения). Затем, по особой нашей королевской ласке, желая улучшить положение наших Витебских жителей и сравнить их с прочими главнейшими городами кор. Польского и в. кн. Литовского, склоняясь на просьбу их милостей, господ советников и урядников наших, исключаем и навеки освобождаем город Витебск, как основанный в границах наших и теперь там же находящийся, и всех вообще обывателей его, а равно живущих на предместье, по фольваркам и селениям, со всем их имуществом, подданными, имениями и принадлежностями, - от права земского в. кн. Литовского, от всякого суда и подчиненности главным трибуналам, также от власти всех воевод Витебских, начальников замка, старосты, державцев, урядов земских и других, а подчиняем их суду и праву Магдебургскому и постановляем: что мещан гор. Витебска никто другой не будет судить и не будет иметь над ними власти, кроме войта, обще с бургомистрами, райцами (т.е. советниками) и лавниками (т.е. заседателями городского суда, выборными), по способу и указанию Магдебургского права, по примеру других городов, имеющих такое. А войта, как мы, так и потомки наши, короли Польские и великие князья Литовские, имеем собственной нашей властью назначать из дворян господствующей христианской веры, согласно указаниям Магдебургского права. Затем, каждый войт, избранный нами или потомками нашими, будет ли назначен из высшего, или низшего дворянства, прежде всего должен принять присягу на чинение суда и благоприятствование городу, оберегая целость его, предотвращая потери и заботясь о приумножении и расширении народной собственности, ведая так же и войсковым урядом. На этом основании и дали уже мы воеводство в досмертное управление потомственному дворянину Витебского воеводства Юрию Летецкому, а к войтовству этому присоединили и село Коровайно, как и прежде принадлежавшее, и прежние войты его удерживали и теперешний в управлении своем имеет, так и в настоящее время это село, со всеми принадлежностями и постройками, и все то, что прежние войты держали и уживали какие-либо пожитки и доходы, все это в Витебском войтовстве на вечные времена оставляем и утверждаем».

«Войту нашему, как настоящему, так и будущему, предоставляем, согласно постановлению права Магдебургского, полную власть судить, рядить и наказывать виновных, как за все уголовные преступления, так и в обыкновенных делах. Вместе с тем позволяем Витебскому войту избрать себе помощника из жителей города, на основании местных прав. Витебские обыватели должны избрать, согласно с Магдебургским правом и обычаями нашей столицы Вильно и других городов, бурмистров, райцов и лавников, коим и состоять под начальством войта, который, приняв от избранных лиц присягу, допустит их к отправлению должности и вместе с ними будет чинить суд, лично или же чрез помощника своего, порядком, указанным в праве Магдебургском, а мещане и весь народ гор. Витебска, во всех уголовных и обыкновенных делах своих, по жалобам и искам, будут удовлетворены не по каким-либо другим законам, но только на основании постановлений права Магдебургского, как и выше упомянуто».

«А если кто-либо судом городского уряда останется недоволен, то волен к нам, государю, и потомкам нашим за двором апеллировать, так как и на дворе нашем будет судим тем же правом Магдебургским. А если бы войт в судах высших сам или урядники в низших – не лично, а по должности своей, кому-либо обиду причинили, те будут призваны повелением нашим пред нами, государем, по праву Магдебургскому, в том же году, в течении семи недель, если мы будем в то время в корол6евстве Польском, и через четыре недели, если это последует в бытность нашу в княжестве Литовском».

Этой же грамотой определялся герб города. Он представлял в голубом поле образ Спасителя и под ним, несколько ниже, красный обнаженный меч – «што ся мает розуметь кровавый». Такой же рисунок предоставлялось иметь на печатях урядов, а равно на городском знамени.

Кроме городского знамени, каждому цеху предоставлялось иметь свой особый значек или хоругвь.

Далее исчислялись некоторые другие права города, между коими находилось освобождение разного рода ремесленников от работ в замках. Все жители Витебска освобождались на вечные времена от платежа мыт (пошлин). Жидам воспрещалось иметь какую бы то ни было оседлость (Вит. Ст. № 37).

Витебляне недолго пользовались Магдебургским правом: в наказание за убиение униатского архиепископа Иосафата Кунцевича, они, вместе с прочими преимуществами, были лишены его в 1624 году (Вит. Ст. № 118). Однако ж, преемник и сын Сигизмунда III, Владислав IV, в награду за услуги, оказанные жителями Витебска во время войны с Россией, именно за победу под Кошевичами, в 1641 г., снова возвратил им право Магдебургское (Вит. Ст. № 67).

Алексей Михайлович, подобно Дмитрию Донскому, Иоанну III и Грозному, старался восстановить землю Русскую в древних ее пределах, сосредоточить ее в одно целое и кончить вековой спор России с Польшей.

Война началась в 1654 году. Самый блестящий успех был следствием мер, принятых Алексеем Михайловичем. Войска его, скорее чем в полгода, овладели всем нынешним Белорусским краем и значительной частью собств. Литовского княжества; взято до 200 городов, местечек и укрепленных замков. Узнав об окончательном покорении Белоруссии, Алексей Михайлович принял титул царя и самодержца «всея Великия, Малыя и Белыя России» .

В числе взятых городов был и Витебск. Он был взят 22 Ноября 1654 г. боярином Василием Петровичем Шереметевым, после 14-ти недельной осады. Победители разрушили замки, взяли с жителей огромную контрибуцию, а пленных разослали в отдаленные города (Вит. Стар. № 72, 73, 76, 77, 79 и 136) .

В следующем году «Литовские люди собрались многие, князь Лукомский да ксенжа Курламский, пришли под Вытепск, а в Вытепске воевода был Матфей Васильевич Шереметев, и он в ту пору государским счастием и своим разумом Поляков побил: послал к ним Поляков обманом, которые осталися на государево имя, и велел сказаться, что де они отъехали, сам же на них зашел сзаде с семью сотни, а побил больше четырех тысяч, и многие люди в те поры потонули, стали собираться на реку и лед под ними подломился, они же все потонули. После же того собрался Лукомский и пришел под Витебск, и воевода князь Матфей Васильевич Шереметев едва от них отсиделся, а самого ранили» .

По Андрусовскому мирному договору 1667 года, Россия, однако, возвратила Польше Витебск, Полоцк и другие города . Тщетно Ян Собеский старался возвратить то, что было отнято у Литвы Алексеем Михайловичем. Федор Алексеевич, несмотря на угрозы освободителя Вены, был непреклонен, и в 1678 г. был заключен Московский договор, по которому были отданы только Велиж и Себеж, завоеванные после Андрусовского трактата .

Московским договором кончилась вековая борьба России за Русь Литовскую и Малороссию. Белоруссия, однако, еще не перестала быть театром военных действий, открывшихся во время войны Петра Великого с Карлом XII.

Петр Великий посетил Витебск несколько раз. В Летописи г. Витебска, между прочим, говорится: «В 1701 году, Февраля 19 дня, царь Петр Алексеевич въехал в Витебск, с не слишком большой силой, постройно. Остановился у бурмистра Зафатая. Дал возможность видеть себя почти всему народу. На третий день выехал из Витебска в Биржу». На возвратном пути из Биржи Петр также посетил Витебск; 14 Марта, отъужинав у Зафатая, выехал в Смоленск. Затем, в 1705 г., пробыв 4 дня в Витебске, Петр Великий отправился в Полоцк (Вит. Стар. стр. 462 и 464) .

Витебские граждане, держа сторону возведенного на троне Карлом XII Польского короля Станислава Лещинского, тайно послали находившемуся в Белоруссии Шведскому войску 7.000 талеров. Петр I, не желая оставить у себя в тылу укрепленного места, неприязненного ему и его союзнику Августу II, повелел казакам и калмыкам, бывшим в его армии, с 4 концов зажечь Витебск. Вот как рассказывается об этом в Летописи г. Витебска под 1708 годом: «Капитан Соловьев (Salawow) с 500 конных казаков и калмыков, месяца Сентября 28 дня, выжег целый Витебск: замки, город, ратушу, лавки, Узгорье, Заручевье, Задунавье, четыре костела, двенадцать церквей, а с Заречья взял выкуп 600 талеров битых» (Вит. Стар. стр. 466).

С тех пор Витебск обеднел, народонаселение в нем уменьшилось, торговля упала.

В 1772 году, по первому разделу Польши, присоединено к России древнее достояние ее – земли между Днепром, Западной Двиной и Дручем, или, так называемая, Белоруссия, в составе коих находились воеводства Витебское Мстиславское и части других. Таким образом, Витебск и Витебская губерния вошли в состав империи Российской, и дальнейшая судьба их тесно связана с историей этого могущественного государства.

 

 

 

Из позднейших событий наиболее памятны для Витебска 1812 и 1831 года.

В эпоху Отечественной войны Витебск и Витебская губерния разделяли общее бедствие государства, но на долю этого края досталась также и часть славы, покрывшей неизгладимым блеском Русское оружие .

10-го Июня 1812 года, Наполеон (в Вильковишках) объявил в приказе по войскам воззвание, в котором, между прочим, говорилось следующее: «Россия увлекается роком! Она не избегнет судьбы своей… Итак, вперед! Перейдем через Неман, внесем оружие в пределы России!»…

Война началась.

В течение 12 Июня главные силы большой Французской армии успели переправиться через Неман и заняли Ковно, куда Наполеон перенес свою главную квартиру.

Русские войска разделены были на 3 части: 1-я Западная армия, бывшая под начальством военного министра, Барклая де Толли, 2-я Западная армия – под начальством князя Багратиона и 3-я Резервная обсервационная армия – под начальством графа Тормасова.

Пунктом для сосредоточения наших сил назначен был укрепленный лагерь при Дриссе.

27 – 29 Июня 1-я Западная армия заняла Дрисский лагерь. Укрепления этого лагеря, стоившие значительных трудов и издержек, не могли служить к предположенной цели – упорной обороне и действиям на сообщения противника. Император Александр, прибыв 27 Июня в Дриссу, лично убедился в неудобстве этого лагеря. Решено было оставить Дрисские укрепления.

По предложению находившегося тогда в главной квартире генерал-губернатора Витебского, Могилевского и Смоленского, герцога Александра Виртембергского, поддержанному Барклаем, принято направление к Витебску, где 1-я армия, заняв выгодные позиции, должна была соединиться со Второю. Для продовольствия же войска могли служить магазины, устроенные в Велиже. Первая армия, выступив 2 Июля из укрепленного Дрисского лагеря, 6-го достигала Полоцка, где в то же время находился и Император Александр I.

8-го Июля войска выступили из Полоцка двумя колоннами к Витебску и вступили в этот город 11 Июля, по Полоцкой дороге. В тот же день, 3-й, 4-й, 5-й пехотные и 1-й кавалерийский корпуса, переправясь на левую сторону Двины, расположились лагерем на реке Лучосе, по дороге, ведущей в Бешенковичи; 2-й же пехотный и 2-й кавалерийский корпуса остались на правой стороне Двины у Витебска, а 6-й пехотный у Старого Села, имея в полупереходе назади 3-й кавалерийский корпус.

Фронт армии прикрывала река Лучоса, правый фланг упирался в дорогу, которая ведет к переправе через Лучосу (дорога в Островно); у левого фланга приходился изгиб незначительного, впадающего в Лучосу ручья; наконец, тыл армии простирался до дороги в Лиозно (это дорога идет с Задунавья). Главная квартира Первой армии находилась в Витебске.

Французская армия тоже двигалась к Витебску. Мюрат, с корпусом Нея, тремя дивизиями корпуса Даву и конницей Нансути и Монбрюна, направился от Замоши к г. Дисне, перевел там корпус Монбрюна на правую сторону Двины, 10 Июля, и продолжал движение через местечко Улу к Бешенковичам. В то же время корпус Удино, достигнув того же дня Дриссы, разорил тамошний укрепленный лагерь и двинулся к Полоцку. Правее Мюрата, на Глубокое и Докшицы, следовали гвардия и 4 корпус вице-короля, которые, переправясь чрез Улу у Бочейкова, прибыли к Бешенковичам 12 Июля, одновременно с войсками Мюрата. Сам Наполеон приехал туда же в тот же день вечером. Корпус Сен-Сира, остававшийся позади, двигался к Ушачу.

По расположении главных сил 1-й Западной армии, 11 Июля, на Лучосе, Барклай де Толи, введенный в заблуждение слухами о занятии кн. Багратионом Могилева, не только считал соединение обеих армий совершенно обеспеченным, но даже надеялся перейти к наступательным движениям.

Между тем, 12 Июля, Наполеон, выслав из Бешенкович корпус Монбрюна по правой стороне Двины, для преследования корпуса Дохтурова, направил главные силы по левой стороне Двины к Витебску.

Барклай де Толи, получив об этом сведение, отрядил, 12 Июля, в Островно генерал-лейтенанта Остермана, с целью задержать неприятеля и тем выиграть время. Граф Остерман встретил, в 7 верстах от Витебска, передовые войска Нансути, шедшего во главе Наполеоновых войск. Русская кавалерия, опрокинув их, преследовала до Островно, куда, вслед за тем, пришли и прочие войска Остермана.

На следующий день, 13 Июля, Мюрат, приняв начальство над корпусом Нансути, выступил на рассвете к Островно. С прибытием туда же главных сил Мюрата завязалось общее дело между корпусом вице-короля и графа Остермана.

Упорный бой продолжался несколько часов; войска наши, не взирая на значительно-численный перевес неприятеля, не уступали поля битвы, и Остерман не счел даже нужным вводить в дело присланный ему на помощь корпус Уварова и 3 пехотную дивизию Коновницына.

В 8 часов утра 14 Июля, Мюрат, с войсками Нансути и Дельзона, подошел к позиции, занятой полками 3-й пехотной дивизии. Фронт ее был прикрыт глубоким оврагом, правый фланг – Двиною, которая, однако, в этом месте имеет броды, левый – густым болотистым лесом. Неприятель атаковал дивизию Коновницына почти одновременно с обоих флангов. Войска наши долго и храбро отражали все нападения неприятеля. Наконец Коновницын приказал своим войскам отступить. Неприятель, видя позади полков Коновницына колонны Остермана, не отважился преследовать нашу дивизию, но сам Наполеон, прибыв на место сражения, приказал продолжать наступление. Русские войска отходили в совершенном порядке, постепенно, из одной позиции в другую до селения Комары, где Коновницын, с 9 тысячами человек пехоты и 3 т. кавалерии, удерживался против 20 тысяч человек до 5 часов вечера, а потом отступил к Добрейке и, соединившись здесь с остальной дивизией 3 корпуса Тучкова, отошел в ночи за реку Лучосу. Туда же отступили войска Остермана и прибыли с правой стороны Двины корпуса Дохтурова и Палена. Наполеон остановился на ночлег у дер. Какувячина, близ большой дороги, где для него разбили палатку; а Мюрат с авангардом – у Добрейки, не доходя 8 верст до Витебска.

Войска наши в обоих делах, 13 и 14 Июля, оказали геройскую неустрашимость, но храбрейшими из храбрых были достойные их начальники, гр. Остерман и Коновницын. Вот что писал последний к своей жене в письме, посланном 16 Июля, из-под Суража: «Я не посрамился пред всеми; был с стрелками впереди, имел против себя 2 корпуса и самого Бонопарте, даже его сам видел – сходно с показанием пленных – на белой маленькой лошадке, без хвоста. От 8 часов утра до 5 часов по полудни, я дрался с 4-мя полками и 2 батальонами сводных гренадер против – смею сказать – 60 т. человек… Я целый день держал самого Наполеона, который хотел обедать в Витебске, но не попал и на ночь, разве на другой день»…

Но превосходство неприятельских сил было слишком велико. Не смотря на мужественные действия наших войск и на искусные распоряжения их начальников, неприятель, пользуясь своими двойными силами, успел приблизиться к Витебску, где были, как сказано, расположены главные силы 1-й Западной армии.

Между тем, в ночи с 14 на 15 Июля, обнаружилось, что кн.Багратион не успел занять Могилева, а потому Барклай де Толи решился на отступление к Смоленску.

Отступление вблизи неприятельской армии было весьма затруднительно. Главнокомандующий, желая скрыть свое намерение, поручил отряду гр. Палена задержать неприятеля на пути к Витебску. С этой целью, гр. Пален занял в 8 верстах от города позицию, прикрытую с фронта незначительной речкой, впадающей в Двину, а с правого фланга Двиной; левый фланг был совершенно открыт. Местность, стесненная с одной стороны рекой, а с другой поросшими лесом высотами, была крайне неблагоприятна для расположения кавалерии, но переменять позицию было уже поздно.

15 Июля, на рассвете, Наполеон повел войска свои по дороге к Витебску. Пройдя около 2 верст, неприятели открыли наш арриергард; за ним, вдали, можно было усмотреть, как бы в тумане, расположения главных сил Барклая де Толи. Витебские колокольни возвышались против левого фланга Французов. Неприятель, подойдя к речке, приступил к возобновлению мостика, сожженного накануне Русскими войсками. Эта работа, совершенная под огнем нашей гвард. конной артиллерии, потребовала много времени; затем, 16-й конно-егерский полк двинулся по мосту через речку; пехота Брусье, перейдя также через мост, построилась в кареях, между тем как один из егерских полков направился к лесистым высотам, где стояло левое крыло нашего отряда, а 16 конно-егерский, с двумя стрелковыми ротами 9 линейного полка, кинувшись влево, значительно отдалились от прочих войск. Пален, пользуясь тем, послал против него в атаку лейб-казаков, поддержанных 2 эскадронами Сумского гусарского полка. Французские конные егеря остались на месте и, как только подскакала к ним наша кавалерия, встретили ее залпом из карабинов; но это не остановило казаков и гусар, которые быстрым ударом смяли егерей, опрокинув их в овраг, и кинулись на стрелков. Неприятельские 2 роты, окруженные со всех сторон нашею конницею, успели, однако, построить кучки и отступили к оврагу, где были выручены 53 линейным полком. Сам Наполеон, следивший за ходом дела с небольшого холма, съехал оттуда за овраг и, поравнявшись со стрелками, спросил: «Какого вы полка? – «9-го линейного и все Парижане» - ответили они. «Вы молодцы; всякий из вас достоин креста!» - сказал Наполеон, провожаемый далее по всей линии восклицаниями: «да здравствует Император!».

Между тем войска Брусье, построенные в полковых каре, в интервалах которых стояла артиллерия, подались вперед, но были остановлены решительными атаками Русской конницы. Наполеон был принужден ввести всю кавалерию Нансути и пехоту Дельзона, и тогда Пален, видя явную невозможность удержаться против столь превосходных сил, отступил за Лучосу, в 5 часу пополудни.

Сражения 13, 14 и 15 Июля стоили дорого как нам, так и неприятелю. С нашей стороны убито 827 человек, ранено 1855, без вести пропало 1082, а всего 3764 человека. Урон неприятеля простирался до 3704 человек, из коих захвачено в плен 300 человек.

Ровно в 4 часа, армия наша начала отступление к Смоленску.

Войска отступали тремя колоннами: правая следовала по Суражской дороге к Агапоновщине; средняя, при которой находилась главная квартира, - по дороге в Поречье, к Веледичам; левая – по кратчайшей дороге к Смоленску, ведущей на Рудню. Арриергард Палена оставался до рассвета следующего дня на Лучосе. Огромные бивуачные огни, пылавшие на месте бывшего лагеря армии, утвердили Наполеона в надежде сразиться с главными силами Русской армии.

На следующий день, 16 Июля, правая колонна, под прикрытием главного арриергарда Палена, отошла к Яновичам по старой Смоленской дороге, средняя к Колышкам, левая – к Лиозно (через Задунавье).

На рассвете Наполеону донесли, что Русские отступают. Желая лично удостовериться в справедливости этого неожиданного известия, Наполеон сам отправился к бывшему Русскому лагерю. Прибыв за Лучосу, он увидел опустелые биваки; тут не было ничего забытого, ничего такого, что свидетельствовало о торопливости отступления. Отрядив отряд для преследования нашего арриергарда, Наполеон начал готовится к торжественному вступлению в оставленный, а не взятый с боя, г. Витебск.

Между тем, неприятельская кавалерия, неосторожно преследовавшая арриергард Палена, потерпела поражение при Агапоновщине.

Французские войска, истомленные недостатком в провианте и фураже, изнемогали от зноя, доходившего в тени до 28 градус. (по Р.). Наполеон, уже не надеясь разобщить наши армии, решился прекратить преследование и дать отдых своим войскам, чтобы присоединить к ним отсталых и собрать необходимые запасы в окрестной стране.

20 Июля, главные силы 1-й Западной армии соединились при Смоленске и стали лагерем по правому берегу Днепра. Главная квартира находилась в Смоленске.

Со стороны Наполеона, войска, действовавшие против Барклая, расположены были следующим образом: Главная квартира в Витебске, где находилась и гвардия; корпус вице-короля в Сураже, на Двине, составлял левое крыло; правее, против Рудни, вся кавалерия Мюрата и сзади его – корпус Нея, а за Неем между Бабиновичами и Витебском, три дивизии Даву. Сен-Сир оставался, по прежнему, у Бешенковичей.

Пятинедельный поход Наполеона от берегов Немана к Витебску не имел никаких последствий, кроме быстрого занятия нескольких губерний, скудных средствами и опустошенных войсками обеих армий.

Посмотрим теперь, что делалось в Витебске, когда стало известно, что Русская армия уступает его неприятелю. Генерал-губернатор Витебский, Могилевский и Смоленский, Е. В. Герцог Александр Виртембергский, за два дня до вступления неприятеля и перед выездом своим из Витебска, призвав некоторых граждан, предварил их, что в случае Российское войско оставит г. Витебск, то чтобы жители не противились неприятелю, а в сердцах своих хранили бы долг верности своему государю. Комендантом Витебска был назначен бригадир Храповицкий .

«Слух о приближении Французов, пишет один современник – очевидец, навел страх и ужас на всех мирных жителей. Национальные Россияне начали прежде всех высылать свое имение из домов и из лавок, куда кто мог, а потом и сами удалились. Чиновники, находившиеся в штатской службе, им последовали, а некоторые и упредили. В короткие средилетние ночи, скрип и стук по улицам повозок, заколачивания в домах ящиков, вопли и гулы рабочих и хозяев наводили на мой томный дух уныние, когда я, не имея ни сна, ни аппетита, ходил по дорожкам в моем саду, не зная, что думать и что начать» .

«В ночь с 15 на 16 Июля никто из жителей не мог сомкнуть глаз, рассказывает другой очевидец, - во всех домах суетились, закапывали в землю ценные вещи, прятали и заколачивали в сундуки и высылали со своими семействами на возах или экипажах, куда кто мог, в надежде, что туда не придут Французы» . Более же всего отправилось в г. Невель, куда в то время из Витебска поехало много чиновников, дворян, купцов, черного и белого духовенства; туда же были отправлены дела разных присутственных мест и переведены гимназия и семинария.

Сохранился весьма интересный список купцов, составленный Французскими властями. Из этого списка видно, что купеческих христианских семейств было 81, из них 35 помечены выехавшими за Русской армией; еврейских семейств было всего 7 (в количестве 42 душ муж. пола); все они, разумеется, остались в Витебске (Вит. Стр. № 150).

О евреях рассказывают, что они одинаково приветствовали, как ряды вступивших в Витебск неприятелей, так впоследствии и наши победоносные войска: «Хвала Богу, что наши пришли», так говорили они и тем и другим.

На рассвете 16 Июля, эскадрон французских егерей и эскадрон мамелюков въехали в город, подскакали к гауптвахте, где, сойдя с лошадей, одни заняли ее, другие направились назначать квартиры для штаба императора и генералов. Спустя час, начали вступать в город Французские пехотные полки, кои и выстроились по сторонам Заручевской, Замковой и Смоленской улиц. Здесь войска поставили ружья в козлы, скинули с себя ранцы и ожидали въезда императора, остановившегося по дороге против Лукишек, в версте от города.

Наполеон, сойдя с лошади, сел при большой дороге и, спустив ноги в канаву, смотрел на проходившие мимо его войска.

Ровно в 7 часов утра, Наполеон въехал в город среди своих маршалов и генералов, одетых в шитые золотом мундиры, что представляло разительную противоположность со скромною одеждою самого императора, имевшего на себе зеленый мундир со звездою, поверх его серый расстегнутый сюртук, а на голове треугольную шляпу без пера. Наполеон на буланой лошади ехал шагом между двумя рядами войск, приветствовавших его громогласным криком: «да здравствует император!»

Он приветливо отвечал на поклоны жителей, в особенности дам, с любопытством на него смотревших из всех растворенных окон.

Проехав таким образом за Смоленскую заставу, Наполеон проскакал по Петербургской дороге версты 3 и, осмотрев местность, возвратился в отведенный ему дом. Войдя в комнату, он отстегнул свою шпагу, бросил ее на стол, покрытый развернутыми картами России, и сказал: «Я здесь остановлюсь, ознакомлюсь с местностью, соединю корпуса моей армии, дам ей отдохнуть и устрою Польшу. Военные действия компании 1812 года окончены; будущий год окончит остальное!»

В то же время во дворце, обыкновенно занимаемом генерал-губернатором, делали приготовления к его помещению.

В продолжении первых трех дней по занятии Витебска, Французские войска проходили чрез город, направляясь по дорогам, ведущим к Смоленску на местечки Яновичи и Лиозно.

В самом же Витебске остался только конвой императора, состоявший из отряда мамелюков, конных гренадер, конных егерей и польских улан. Наполеон имел привычку ежедневно ездить верхом по городу и за город, почти всегда в 7 часов пополудни (иногда и 2 раза в день), с многочисленною свитою. Хорошо ознакомившись с городом, он принял меры к временному укреплению его, на случай атаки с нашей стороны. В этих видах построены были на некоторых улицах баррикады, состоявшие из высокого остроконечного частокола, пред которым насыпался земляной вал. Такого рода укрепления были сооружены: на Заручевье – у еврейской синагоги, на Задунавье – пред мостом, близ Смоленской заставы и в Заречной части – возле церкви св. Симеона, окна которой превращены в амбразуры для стрельбы из орудий, помещенных внутри храма. На Двине построены были 3 моста; лес, железо, канаты и другие материалы для этой постройки Французы забирали, где находили.

Для устройства перед дворцом площади, сломано несколько деревянных домов и стены строившейся каменной Преображенской церкви.

На этой площади, в 6 часов утра, в присутствии Наполеона, ежедневно бывал развод, на котором обязан был находиться штаб императора.

На площадке пред домом и в самом доме дворянского собрания были наскоро устроены печи для приготовления войскам хлеба.

Успенский собор превращен был во временный госпиталь; в Воскресенско-Рынковой церкви устроены были запасы сена и соломы; в Воскресенско-Заручевской – поставлены жернова для перемола хлеба; монастырь Бернардинов превращен в провиантский магазин, а старая Борисоглебская церковь, уединенно стоящая над берегом Двины, сделалась вместилищем пороха и прочих огнестрельных снарядов.

Жителям строго было воспрещено держать у себя оружие.

В одной из комнат дворца Наполеон повелел устроить домашнюю церковь, где всякий праздник слушал литургию. Службу совершал ксендз Полонский, тот самый, который по воле Наполеона, перед собранными в иезуитском костеле гражданами произнес речь, приглашая их присягнуть в верноподданстве императору Французов. Присягнувший обязан был на рукаве носить цветную кокарду: кто ее не имел, тот не смел показаться и на улице, иначе подвергался оскорблениям, а нередко и побоям.

По вступлении Наполеона в Витебск, в полках неприятельских скоро явились недостатки, неповиновение, грабежи по деревням, да и в самом городе. Фуражиры и мародеры наводнили окрестности Витебска. Главнейшие места их поисков были господские дома и усадьбы; первым требованием солдат было пища, деньги, водка. Насытившись, принимались хозяйничать в доме: отворяли сундуки, комоды, шкафы; распарывали тюфяки, подушки; поднимали полы, били шомполом по стенам, наблюдая по звуку, капитальная ли стена, или имеющая пустое место в середине. Осмотревши и, так сказать, ограбивши дом, отправлялись в амбары, кладовые, погреба, забирали платье, белье, обувь, съестные припасы, фураж, лошадей, рогатый скот и домашних птиц; словом, не оставляли ничего. Наслышавшись о таком грабительстве, помещики, желая охранить свои дворы от совершенного разорения, выпрашивали у Французских чиновников охранные листы и по несколько солдат; но впоследствии, когда дела неприятеля пошли худо, то не помогало и это средство, в особенности при отступлении неприятеля.

Состояние Витебска, во время пребывания в нем Французов, хорошо описано одним из Витебских домовладельцев – очевидцев. В этом описании, между прочим, говорится: «Услыхав, что Наполеон уже в Витебске и грабеж пресекается, мы туда отправились: женщины несли детей, иные вели их за руки, мужчины шли пешком. В Витебске, по всем улицам, которыми я проходил, все дома, сараи, амбары были наполнены Французами; по улицам не было видно граждан, кроме бедных и евреев; на Задвинье лавки и погреба были пусты, двери везде отперты, поломаны, стекла побиты, оконницы расколоты, иные висели на одном крюку, вкось по окну. В церквах, костелах, монастырях лежали раненые и больные и там же хранились для них запасы. В моем доме решетки, отделявшие сад от подворья были поломаны и разбросаны, сад обращен в конюшню и пастбище. Слуги квартировавшего у меня постояльца ставили на фортепьяно горшки, кастрюли, крошили табак; по стенам, между картинами, развешивали сырое мясо, с утра топили печи, трубы не закрывались, двери и окна тоже не затворялись; имея пред глазами дрова, ломали заборы, палисадники; в горницах рубили мебель на топку печей в самое лучшее летнее время. Со всех сторон входили в дом солдаты, брали все, что можно было захватить. Многие из разоряемых подобным образом граждан жаловались начальству, но правосудия не было: начальники не могли ничего сделать – их не слушали. Некоторые из обывателей, между прочим два брата Бибки, приносили жалобу даже самому Наполеону, который, спросив у них чрез переводчика: «Czy jescze rabuia?», приказал увеличить патрули в несколько раз.

Предположениям Наполеона касательно зимовки в Витебске не суждено было осуществиться. 1 Августа он выступил с армией к Смоленску, пробыв в Витебске 16 дней.

В занятых неприятелем губерниях учреждалось временное правительство. В Вильне была главная правительственная комиссия (Gouvernement provisoire de la Lithuanie), власть которой простиралась на Литву и Белоруссию, и которая была подчинена ген. адъютанту Наполеона, графу Гогендорпу. Затем главное начальство над Белоруссией было поручено ген. Шарпантье (он же и губернатор Витебска). В каждом губернском городе устраивалась правительственная комиссия, управлявшая губернией, и, наконец, в каждом уездном городе опять таки комиссия, под председательством подпрефекта, распоряжавшегося в уезде. Кроме того, в каждом городе было полицейское управление, состоящее из отделений: административного и судебного, магистрат и уголовный суд.

Еще в бытность Наполеона составилась в Витебске губернская правительственная комиссия. Сначала эта комиссия состояла из следующих лиц: председатель – губернатор Витебска и интендант, члены: бригадир Храповицкий, Станислав Богомолец, Юревич и Иосиф Шаверновский; впоследствии председателем был интендант губернии – de Pastoret, вторым членом – граф Иосиф Борх, генеральным секретарем – Ян Щит. Тогда же назначены были подпрефектом Витебского уезда Станислав Богомолец, а мэром Витебска – Ромуальд Богомолец. Магистрат, которого занятия на время прерваны были вступлением в город неприятеля, снова открыл свои заседания. Его составляли: городской голова – Гавриил Лирко, бурмистры: Запольский и Луческий; ратманы: Павел Гарман, Андрей Сувар, Василий Скуратович и еврей Перлин. Городская полиция устроилась около 20 Августа; она состояла из главного комиссара Красовского и асессоров: Сухаря, Ледоховского и Лимановского. Наконец, уголовный суд учрежден был в конце Сентября.

Для жителей Витебска самым важным правительственным учреждением был магистрат, как потому, что до конца почти Августа он был и единственным в городе учреждением, имевшим ближайшее соприкосновение с поселением, так и потому, что производившиеся в нем дела касались самых существенных сторон вновь возникавшей тогда общественной жизни. Высшее начальство и городские жители беспрестанно осаждали магистрат крайне разнообразными требованиями, жалобами, просьбами и заявлениями.

Магистрат собирал с обывателей то, что требовалось и отсылал по назначению, оставляя у себя списки, что у кого взято и куда отдано (Вит. Ст. № 147).

Вообще, не проходило дня, чтобы военные власти не требовали от магистрата каких-либо сборов с населения, рабочих, строевых материалов, дров, разных принадлежностей домашнего хозяйства, сена, овса и прочее. За некоторые, взятые у жителей вещи и материалы, равно как и за работы, иногда платили, но, во первых, это было редко, а во вторых, платили деньгами, собранными с жителей же.

В конце Августа (21 и 25) были сделаны распоряжения о сборе с жителей города, так называемой почтовой и поголовной податей.

Установленное неприятелем правительство дорого стоило жителям, но оно вовсе не обеспечивало общественного спокойствия и не ограждало от насилий и разного рода несправедливостей. Каждый прохожий, сиделец в лавке, даже полицейский или магистратский чиновник, исполняющий свои служебные обязанности, рисковал быть схваченным Французами и отправленным на разные работы (См. Вит. Ст. стр. 307).

Хотя ночью в разных пунктах города, стояли караулы и по улицам ходили патрули, но они были плохими охранителями (Вит. Ст. стр. 308). Впрочем, судя по рассказам старожилов, и мещане, при удобном случае, не давали спуска Французам.

Занятием Москвы кончилось торжество Наполеона.

Отступление неприятеля, сначала все еще грозное, началось 6 Октября; после битвы при Малоярославце, это отступление начало переходить почти в бегство. Расстроенные, голодные, мучимые наступившими холодами, с тыла и по флангам преследуемые нашими войсками, торопливо отступали Французы по прежнему, ими же разоренному, пути.

Еще в начале Июля, Барклай де Толли, начиная отступление от Дриссы на Витебск, оставил на правом берегу Двины корпус Витгенштейна, для прикрытия Петербургской дороги. В то же время Наполеон, следуя с главными силами за Барклаем, оставил на Двине, для действия против Витгенштейна корпус Удино, который, в конце Июля, был подкреплен еще корпусом Сен-Сира. Наша губерния и была почти исключительно, по крайней мере с конца Июля, театром военных действий этих фланговых корпусов, тогда как обе главные армии, после нескольких горячих авангардных стычек у Витебска, удалились к Смоленску, затем к Москве и, наконец, обратно к Смоленску.

Описание блистательных дел Витгенштейна у Клястиц (18 и 19 Июля), Боярщины (20 Июля), Головщиц (20 Июля), у Свольны (30 Июля), у Полоцка (5 и 6 Августа), опять у Полоцка (в начале Октября) – слишком далеко завлекло бы нас. Взяв, после кровопролитных сражений 6-го, 7-го и с 7-го на 8-е Октября, Полоцк, Витгенштейн получил решительный перевес над неприятелем и заставил его удалиться от Двины. Затем, после поражения у Чашник, 19 Октября, неприятель был отброшен к Сенно. Пользуясь своим решительным превосходством, Витгенштейн остановился с главными силами для отдыха из соображений на счет дальнейших своих действий, теперь уже долженствовавших стать в тесную связь с действиями главной армии, - в Чашниках, и отсюда отправил отряд под начальством ген. Гарпе к Витебску, чтобы очистить этот город от неприятеля. 25 Октября Гарпе прибыл в Старое Село.

Отступление Наполеона и успехи Витгенштейна делали положение Витебского гарнизона весьма ненадежным. 24 Октября Французы еще требовали 20 голов рогатого скота, но этим днем и кончилась деятельность учрежденных в Витебске неприятелем присутственных мест.

Желая отрезать отступление неприятелю, занимавшему Витебск, Гарпе разделил свой отряд на 2 части. Сам, с главными силами, выступил к Витебску по Полоцкой дороге, а подполковнику Сталыпину, с двумя эскадронами, приказал переправиться чрез Двину и следовать туда же по Островлянской дороге. 24 числа, в 7 часов утра, оба отряда подошли к Витебску. Неприятель, как видно, не ждал нападения так скоро и не успел надлежащим образом к нему приготовиться. Французский караул, стоявший у Полоцкой заставы, заметив Русских, поднял тревогу; неприятели быстро очистили Задвинье, оставляя бывшие там провиантские склады, переправились на левый берег реки и зажгли мост. Поместив два орудия на Лысой и Замковой горах, неприятели перекрестными выстрелами препятствовали переходу наших войск чрез мост. Несколько удачных выстрелов картечью из выдвинутых нашими к берегу Двины орудий заставили Французских стрелков очистить ближайшее в мосту пространство. Тогда охотники, вызванные из регулярного войска и бывшей при отряде Гарпе дружины, вместе со спешившимися уланами, бросились на горевший мост, счастливо перебежали на другой берег и ударили на неприятеля. Вслед за тем часть отряда и сбежавшиеся на помощь Русским жители города принялись тушить и наскоро поправлять мост. В то же время Гарпе двинул на помощь охотникам два эскадрона, под начальством майора Винтера. По городским улицам началась свалка; Французы отчаянно защищались, но были выбиты из города и бросились на Смоленскую дорогу. Там атаковал их Сталыпин. Преследуемый им неприятель, верстах в 15 от Витебска, остановился, занял крепкую позицию и с двумя орудиями приготовился удержать напор Сталыпина. Но Русские бесстрашно бросились на Французов, выбили их из позиции и отбили оба орудия.

При взятии Витебска, Русским достался провиантский магазин с 750 четвер. муки и ржи, 40 четв. крупы, 4 тысячи пудов сена и 6 бочек водки; около 300 пленных, между которыми были Витебский губернатор Пуже, комендант Шеаре, 10 офицеров, 7 жандармов и несколько чиновников учрежденного Французами правительства. С нашей стороны выбыло при этом из строя 44 человека.

Оставив в Витебске гарнизон под начальством полковника Палена, Гарпе, с остальными войсками своего отряда, удалился к Бешенковичам.

От Смоленска Наполеон продолжал отступление на Оршу, оставив Витебск в стороне. Таким образом, этот город избегнул вторичного нашествия неприятеля, озлобленного бедственным для него окончанием компании, изнуренного голодом и холодом, и потому, с большим, нежели прежде, ожесточением разорявшего лежавшие по пути отступления местности.

День 26 Октября 12 года был днем торжества для Витебска. Жители встречали со слезами радости и приветом своих избавителей, после трехмесячной неволи и страданий. «В три месяца с лишком бытности Французов в Витебске, говорит современник-очевидец, не слышно было ни колокола, ни петуха: пе6рвый был запрещен, а второй был съеден».

«Невозможно – говорит историк Отечественной войны, М. Богданович – с совершенною достоверностью определить убытки, нанесенные жителям неприятельскими войсками. Сколько можно судить из сведений, собранных на месте, - сведений, частью неполных, частью преувеличенных, каждая из Белорусских губерний претерпела разорение на сумму до 18 миллионов рублей. Потеря в народонаселении также была весьма значительна. По ревизии 1811 г. в Витебской губернии числилось 352474, а по ревизии 1816 года 315481 душ».

Что касается собственно Витебска, то лучшим доказательством бедствий, какие вытерпел наш город в эпоху 12 года, прозванного городом несчастным и разоренным, - могут служить следующие цифры, извлеченные из дела Витебской Городской Думы (См. Вит. Ст. № 148).

В 1812 году числилось в Витебске всего вообще жителей мужского пола душ 6708, в том числе христиан: купцов 376, мещан 2943; евреев: купцов 56, мещан 3333. В 1813 году, по сведениям, собранным к 30 Апреля, оказалось христиан: купцов 87, мещан 1124; евреев: купцов 4, мещан 1200, а всего 2415 душ мужского пола. Из этого видно, что народонаселение нашего города, только в одном мужском поле, уменьшилось на 4 тысячи 293 души, т.е. почти на 79%.

Материальные или имущественные потери также громадны. Из ведомости, представленной начальнику губернии от Витебской Городской Думы, обще с магистратом, 30 Апреля 1813 г., за № 287 (См. Вит. Ст. № 148), видно, что общий итог убытков, понесенных жителями Витебска от нашествия Французов, равняется 1.687.736 рублей 591/2 копеек ассигнациями; из этого числа на долю христиан приходилось 689.956 рублей 44 копейки, а на долю евреев 1.003.780 рублей 151/2 копеек.

 

 

 

В начале Января 1831 года слухи о постепенном распространении в Юго-Западных губерниях холеры начали сильно беспокоить жителей Витебска. 24 Мая холера появилась в Полоцке, а около 5-го Июля и в Витебске. В течении первых семи дней заболело 581 человек. При всем том, число жертв холеры в Витебске, сравнительно с некоторыми другими местностями этой губернии и массой народонаселения, было невелико; в общей сложности, со дня открытия эпидемии, по 1-е Августа, из числа 1287 заболевших, умерло 494; между тем как по всей губернии из 32856 заболевших, по 8 Октября, умерло 20387 .

Жертвою холеры сделался и великий князь Константин Павлович; великий князь прибыл в Витебск из Варшавы 3 Июня, а 15 числа того же месяца скончался.

Что касается ближайших к нам событий Витебска, то здесь отметим лишь следующие, более или менее выходящие из ряда обыкновенных.

В 1855 году, Июля 7-го дня, в 41/2 часа пополудни, разразился над Витебском страшный ураган с градом и молнией. Несмотря на его кратковременность, в разных частях города произошли значительные опустошения, причинившие жителям и городу убытка до 73 тысяч рублей. Пожаром, происшедшим от удара молнии, сожжена деревянная церковь св. Иоанна Богослова.

1861 год памятен Витебску по множеству пожаров, происходивших, большею частью от поджогов; пожар с 12-го на 13-е Июля уничтожил целый квартал, прилегающий к Смоленской улице, а пожар с 15-го на 16-е Октября истребил лучшие дома Подвинской улицы.

С 1862 г. Польское население города начало устраивать, в видах заявления своего сочувствия к мятежным замыслам Польши, разные манифестации. Наконец, 17 Апреля 1863 года, несколько человек, преимущественно молодых канцелярских чиновников и гимназистов, выйдя из Витебска, пытались присоединиться к начавшим формироваться в губернии шайкам инсургентов; но они скоро были пойманы. Обстоятельства эти имели последствием объявление в Витебске военного положения.

15 Июня 1863 г. происходили торжественные похороны рядового здешнего батальона внутренней стражи Самуила Гриценка, умершего от раны, полученной им в деле с мятежниками, происходившем 27 Апреля, при Лезно, в имении помещика Пиоро.

1866 года, Октября 1-го, открыто движение по Динабурго-Витебской железной дороге.

1867 года, Марта 26-го, последовало открытие постоянного чрез реку Двину моста.

1868 года, Ноября 19-го, открыто движение по Орловско-Витебской железной дороге.

1872 года, Апреля 2-го, последовало распоряжение министра юстиции об открытии мировых учреждений. 4-го Апреля были приведены к присяге мировые судьи и председатели мировых съездов.

1875 года, Апреля 29-го, последовало Высочайшее повеление о введении Городового Положения в Западном крае. Первое заседание Витебской городской думы в новом составе состоялось 17 Августа 1876 года.

 

Глава 2

 

Сказав несколько слов о политической жизни Витебска, я перехожу к очерку религиозной жизни в пределах нынешней Полоцкой епархии.

В числе древнейших Русских городов, упоминаемых в летописях, находится и Полоцк, как главный в племени Славяно-Кривичей.

Полочане с дружинами других Славяно-Русских племен почти всегда участвовали в походах на Грецию, при Олеге, Игоре и Святославе, пользовались, наравне со всеми, выгодами мирных трактатов и имели торговые сношения с просвещенными Греками .

Поэтому должно думать, что и в Полоцке, подобно тому, как в Киеве, вместе с Греческой цивилизацией насаждалась незаметно и христианская вера, а, следовательно, еще до общего крещения Руси Владимиром свят. уже могли быть здесь христиане. Но христианство возымело решительный перевес над язычеством в Полоцке при кн. Изяславе Владимировиче, со времени которого оно сделалось господствующим и во всем Полоцком княжестве. Это предположение довольно вероятно в виду известной ревности Владимира и его сыновей в распространении по всей Руси христианства, с каковою целью Владимир и разослал своих сыновей господствовать в разные важнейшие города подвластной ему Руси, чтобы они своим примером, авторитетом и властью содействовали исполнению воли отца их. «Владымер, говорят летописцы, разделил Русскую землю на 12 княжений, сыном своим дванадесятим… в Полоцку посади Изяслава… Посла же с ними и священники, заповедая сыном своим, да кождо по всей области своей повелевает учити и крестити людей, и церкви ставити; еже и бысть» . Митрополит Иларион, почти современник Владимира, говорит: «Он (Владимир) обратил от заблуждения идолопоклонства не одного человека, не десять городов, но всю область свою» . Точно также и другой из ближайших к тому времени свидетель, мних Яков, неоднократно повторяет, что св. князь «крестил всю землю Русскую от конца до конца… всю землю Русскую и все грады украсил святыми церквами» . Летописцы тоже говорят: «и начаша Владимир люди на крещение приводити и всем градом и селом» . Кроме того, из летописей же известно, что Равноапостольный князь не только повсюду посылал епископов и пресвитеров крестить народ Русский, но и сам лично ездил с епископами по некоторым областям для евангельской проповеди. Возможно ли после этого иметь малейшее сомнение, чтобы Полоцк, бывший тогда одним из важнейших городов, где княжил старший сын Владимира, Изяслав, похваляемый летописцами за благочестие, не озарился светом евангельского учения в самом начале общего крещения Руси. При Изяславе, без сомнения, утвердилось в Полоцке христианство и сделалось господствующим; он был главным деятелем в сем святом деле и, конечно, имел при себе христианских пастырей; на место языческих капищ он сооружал церкви, как в Полоцке, так и во всех местах своего княжества. К этому-то времени следует отнести появление христианства и в Витебске, находившемся всегда в ближайшей связи с Полоцком.

По неимению современных исторических свидетельств, трудно с точностью определить время учреждения Полоцкой епархии. В летописях первым из Полоцких епископов упоминается Мина, посвященный в этот сан в 1105 году. (Вит. Стар. №172). Но молчание летописей о Полоцких епископах, бывших до Мины, не дает еще основания отвергать их существование. Татищев, а за ним и митр. Платон , утверждает, что митрополит Никифор І, посвящавший Мину Полоцкого, сам посвящен был в Киевского митрополита из Полоцких епископов. Польский писатель Несецкий , вероятно основываясь на каком-либо древнем документе, положительно говорит, что Полоцкая епископская кафедра с церковью и девичьим монастырем на Верхнем замке основана около 1000г. Тоже повторяет другой Польский писатель, Стебельский , прибавляя, что кафедра Полоцких епископов и церковь на Верхнем замке основаны или Владимиром св., или Изяславом. Наконец, автор Степенной книги, в житии преп. Евфросинии, кн.Полоцкой, говорит, что во время Бориса, родного дяди Евфросинии, который, как известно, скончался в 1128г., Полоцкий епископ Илия уступил ей для монастыря местечко Сельце, принадлежавшее архиерейскому дому, и уступая сказал: «есть там церковь всемилостиваго Спаса, идиже братия наша лежать прежде нас бывши епископи». (Вит. Стар. №170). Отсюда можно заключить, что у Илии был не один только предшественник Мина, но было их несколько, не считая даже Никифора, погребенного в Киеве. И потому основание Полоцкой епархии должно относить не к началу ХІІв., но к более древнему времени.

Учение восточной церкви, мирно насажденное в пределах нынешней Полоцкой епархии, мирно же продолжало существовать и укрепляться в течение почти шести столетий.

В конце ХІІв. начинаются столкновения князей Полоцких с Литовцами, а в начале ХІІІв. Литва является довольно уже могущественной державой. Приобретение Русских областей имело благотворное влияние на весь Литовский народ. «Кроме торговли, которая, говорит Ярошевич , издавна сближая оба народа, познакомила Литовцев с Русским языком; кроме религии восточнаго исповедания, которая под покровительством княжеских жен, по большей части Русскаго происхождения, уже от начала ХІІІст. делая в Литве значительные успехи, посредством духовных лиц и Славянской литургии, освоила Литовцев со всем Русским; еще более содействовали к тому политическия сношения Литвы с более населенной и гораздо образованнейшей христианскою Русью. Еще прежде завоеваний Гедемина и Ольгерда, начали Литовцы вмешиваться в дела Русских князей и городов; завоевания же эти еще более сроднили их с Русским народом. Вследствие этого многие из них, проживая долго между Русскими, наблюдали их нравы и обычаи, старались приноравливаться к их образу жизни, учились их языку, принимали крещение и православное исповедание»…

Православие является в Литве прежде всего в княжеских семействах.

По прекращении династии Полоцких князей Владимирова дома, Полоцком, как уже было упомянуто, завладела Литва. Княжившие в Полоцке князья Литовские женились на Русских княжнах и принимали их православную веру; а чтобы еще лучше привязать к себе Русский народ, они принимали имена Славянские, не оставляя, впрочем, и имен Литовских.

Тоже было и в Витебске.

«Коли князь Ольгерд, говорит Литовский Летописец, понял за себе жону княжну Уляну Витебскую, для котороеж князь Ольгерд охристился в Рускую веру, а Панове Литовские вси были у своих верах поганьских, и кн.в. Ольгерд не чинил им силы и в веру свою не вернул; а Рымское веры в Литве паки уже не было, только Руская змешалася». (Вит. Стар. №2).

«Ольгерд, по словам Стрыйковскаго , не жалея издержек, построил в Витебске две каменные церкви в Греческом стиле; одна из этих церквей находится в Нижнем замке (Благовещенская), а другая в поле, за ручьем, или замковым рвом».

Перед смертью, как было уже упомянуто, Ольгерд облекся в схиму под именем Алексея. Все сыновья его исповедывали православную веру, а некоторые из них доказывали на деле усердие и благодарность Руси, от которой приняли лучи божественного просвещения: Андрей и Дмитрий Ольгердовичи привели свои дружины на Куликово поле в помощь в.кн. Димитрию.

Но особенное предпочтение православию оказывал Свидригайло – Лев, за что и был любим жителями Витебска и Полоцка, которые не раз помогали ему в течение его бурной, полной превратностей жизни. Женат он был на Софии Борисовне, княжне Тверской, известной своею преданностью православию . Сам Свидригайло обращал серьезное внимание на дела религиозные.

В начале ХVв. в Литву начинает проникать учение Гуса. В 1413 году, в Апреле месяце, любимый ученик его и неизменный товарищ, Иероним Пражский, был, между прочим, и в Витебске. Иероним явно и публично заявлял, «что вера православная будет и есть совершенная, и что Русские суть хорошие христиане». (Вит. Стар. №10). Свидригайло, надо думать, был в близких сношениях с Гуситами. Условное Гуситское исповедание было признано и освящено собором Римской церкви, в так называемых Базельских компактах. (Папа, впрочем, не утвердил их) . На соборе Базельском был и уполномоченный Свидригайлы, Пфаффендорф, которого он отправил туда из Витебска .

Этот князь помышлял также и о соединении Греческой церкви с Римской. Доказательством этому служат три буллы папы Евгения ІV, от 1434 года . Первая булла писана к Свидригайле о том, что до Евгения дошел слух, что Свидригайло учинил с митрополитом Герасимом соглашение о соединении церквей Греческой и Римской, и что Герасим, по этому случаю, намерен предпринять путь к папскому престолу. Вторая булла писана к самому Герасиму; в этой булле папа поощрял Герасима к соединению с Римской церковью. Этот Герасим был сначала Смоленским епископом, а потом, с 1433 года, митрополитом Киевским. в 1435 ГОДУ, Июля 26, он, подозреваемый в сношениях с Сигизмундом, противником Свидригайлы, был сожжен этим последним в Витебске . Все планы о соединении церквей рушились, как рушились и все политические замыслы Свидригайлы, вследствие крайней подозрительности и нерасположенности к нему брата его, короля Польского Ягайлы – Якова.

Великие князья Литовские не раз подтверждали свободу православного исповедания. В подтвердительной грамоте Александра Казимировича, 1503 года, по этому поводу сказано: «который будут Литвин або Лях крещены были в Витебску в Русскую веру, а хто из того роду и тепере живет, того нам не рушити, права их христианскаго ни в чем не ломити» (Вит. Стр. №16). Вскоре, однако, дела приняли совершенно другой оборот: православию в Витебске и Полоцке был нанесен жестокий удар, благодаря главным образом, деятельности иезуитов и их порождению – унии.

Прежде чем перейти к описанию борьбы православия с католицизмом, я, хотя вскользь, скажу о судьбе Кальвинизма в Белоруссии.

Гуситизм, занесенный в Литву и Белоруссию при короле Ягайле, хотя и под пеплом, но скрывался еще по разным местам. В начале XVIв. брошена новая искра – появилась реформация.

Постоянные торговые сношения Витебска и Полоцка с Ригой, Кенигсбергом и другими городами представляли множество случаев к сближению Витеблян и Полочан с последователями реформации, а потому очень естественно, что это вероучение проникло в Витебск и Полоцк в первые же годы по распространении его в восточной Пруссии и Ливонии, что последовало между 1525 и 1539 годами .

Но не одним этим путем проникала в Белоруссию реформация: она заходила сюда даже через Москву. Андрей Венгерский , в своей «Истории Славянской Церкви», говорит: «Около 1552 года пришли из России в Белоруссию три Греко-Российские монаха: Феодосий, Артемий и Фома, не знавшие никаких языков, кроме природнаго своего, и никаких наук. Они остановились в Витебске, начали сперва из домов, а потом из церквей выкидывать иконы и учили поклоняться только одному Иисусу Христу; но возмутившийся народ и православные священники выгнали их из города.

Они удалились в глубину Литвы и там продолжали проповедовать. Феодосий, имея более 80 лет, вскоре умер; Артемий пристал к Слуцкому и Копысскому князю Георгию, а Фома, велеречивый и более сведущий в св. писании чем его товарищи, сделался реформатским пастором. Чрез несколько лет он был послан проповедником в Полоцк, где тогда распространялась реформация, и там исполнял свою должность. Но в Феврале 1563 года Московский царь Иван Васильевич, взявши Полоцк, поймал этого пастора (бывшаго некогда его подданным), вывел на реку Двину и, поразив его палкою в голову, пустил в прорубь под лед». Проповедь этих трех сектаторов не осталась, однако, без последствий: ею соблазнились многие из шляхты и мещан, которые, вызвав из Польши и Литвы Кальвинских пасторов, построили в Нижнем замке деревянный збор (кирху), дом для пастора (Вит. Стар. стр.367), училище и богадельню. На содержание всего этого пожертвованы разные угодья и земли. Но все эти здания, во время войны Яна Казимира с Москвой, были разобраны и употреблены на укрепления Верхнего замка; плацы, принадлежавшие збору, после оставления Витебска Русскими, присвоили себе Витебские мещане. В 1667г. был прислан в Витебск Кальвинский консениор Белорусской дистрикции Христофор Жарнович, для отыскания и принятия имений и угодий, принадлежавших збору. Он нашел в этом много затруднений, потому что мещане утверждали, что будто бы эти плацы король Ян Казимир подарил под униатскую церковь. Решение этого дела предоставлено было королевскому комиссару, князю Льву Богдановичу Огинскому , назначенному для принятия Витебска от Русских. Огинский, будучи православным, терпеть не мог униатов; поэтому и угодия эти присудил в пользу Кальвинского сбора. Они состояли из нескольких плацов в Нижнем замке, одного плаца на рынке, из земель, находившихся под самым городом, и из фольварка в нескольких верстах от города. Кроме того, Витебский сбор имел разные капиталы. Последним мистром, т.е. пастором, был Ранизевский, уведенный с семейством в плен в Москву. Жарновит, сыскав таким образом принадлежавшие збору угодья, передал их в ведение мещанина Рывды (Ryndze), исповедывавшего Кальвинизм. Впоследствии держал на аренде эти угодья Иосиф Храповицкий, хорунжий и подвоевода Витебский, с 1671г. по 1684г., и платил за то около